ДЕТСТВО

Мартирос Сарьян родился 28 февраля 1880 года в России, в армянском городе Новая Нахичевань, близ реки Дон (ныне район Ростова-на-Дону). Предки Сарьяна были выходцами из Ани – древней столицы Армении. Вследствие миграции часть анийских армян осела в Крыму. В конце XVIII века по указу императрицы Екатерины II они были переселены из Крыма в приазовские степи России.
Родители будущего художника владели небольшим участком земли на берегу речки Самбек, занимались земледелием. Сариевы (так они писались до 1896 года)  обычно проводили там лето, под крышей маленького дома, выстроенного отцом семейства Саркисом Сариевым. В семье было девять детей. Жили трудно. Между тем Сарьян с особым вдохновением часто вспоминал детские годы, проведённые в степи. Именно тогда в душе его зародился неисчерпаемый восторг перед многоликой и многоцветной природой. "Перед глазами всё встало в сиянии солнечного света: стройные хлеба вперемежку с травами, покрытыми множеством цветов, над которыми реяли пчёлы и бабочки. Всё это безудержно влекло к себе. Я, очарованный, вошёл в хлебный строй и окунулся в мир, подобный сновидению. Я долго шёл и, уставши, уснул в кустах хлеба, на земле, как на груди своей матери". (Из неизданных воспоминаний).
Детское восприятие мира навсегда определило роль природного солнечного света и естественного несмешанного цвета в визуальном восприятии художника. Оно явилось также основополагающим в  осознании  своей непосредственной сопричастности к жизни Вселенной, находящейся в постоянном процессе становления и самопроявления.

В 1895 году Сарьян окончил общеобразовательное армяно-русское городское училище Новой Нахичевани. Уже в школьные годы успехи Сарьяна в рисовании были отмечены похвальной грамотой. После окончания школы Сарьян поступил на работу в почтовую контору. Здесь в свободное время он перерисовывал картинки из журналов и делал наброски с интересных типажей, встречающихся среди посетителей конторы. Старший брат Сарьяна, Ованнес, поддержав увлечение Мартироса, познакомил его со своим приятелем, художником А. Арцатбаняном, выпускником Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Оценив природное дарование юноши, Арцатбанян подготовил Мартироса к вступительным экзаменам.

Студенческие годы

В 1897 году Мартирос Сарьян становится студентом Московского училища живописи, ваяния и зодчества.

Юноша стал жадно впитывать  всё богатство культурной жизни российской столицы. Театры, библиотеки, концерты, выставки – все это увлекало и способствовало образованию, формированию вкусов и предпочтений начинающего художника.

Московское училище в то время было наиболее передовым учебным заведением России. В период обучения здесь Сарьяна были проведены серьёзные реформы, касающиеся системы и метода преподавания в целом. Для преподавания в училище были приглашены  лучшие московские художники, имеющие  прогрессивные художественные идеалы.

Основной курс обучения состоял из четырёх классов. В оригинальном,  или начальном, учащимся прививали навыки верной передачи заданных форм путём срисовывания гипсовых слепков с классических скульптур и масок.  В головном, где преподавали  А.М. Корин и К.Н. Горский, Сарьян освоил технику масляной живописи, а также приобрел навыки работы  темперой, акварелью и пастелью. В фигурном классе, под руководством Н.А. Касаткина и С.Д. Милорадовича велось углубленное занятие рисунком. И, наконец,  натурный класс был посвящен пейзажу, жанру, портрету и изображению животных. Здесь преподавали В.Н. Бакшеев, А.Е. Архипов и Л.О. Пастернак.

Таким образом, отдельные классы и курсы Московского училища фактически превращались в персональные мастерские. Важную роль в развитии профессиональных навыков молодого Сарьяна сыграли  занятия (1903 -1904) по окончании основного курса (1902)  в открытых при училище мастерских известного русского импрессиониста К.А.Коровина и замечательного живописца В.А.Серова.

Между тем  портреты и пейзажи Сарьяна начального периода (1897-1903) ещё не обнаруживают индивидуальности художника. Они исполнены в характерной для канонов традиционно-реалистической живописи серовато-коричневой гамме смешанных тонов, переходящих от света к тени. Но так как изжившим себя устоям академической школы  в Московском училище противопоставляли независимость и свободу творчества, поощряли поиски новых форм и смелые эксперименты молодых художников, собственный почерк Сарьяна проявился достаточно рано. По этому поводу Сарьян позднее говорил: "Школа… необходима, и я очень рад, что прошёл её, она многому меня научила. Однако, вместе с тем,  школа даёт и что-то такое, от чего, выходя на путь самостоятельной творческой работы, приходится  освобождаться. Я писал также как Петров-Водкин, Павел Кузнецов, Уткин, Тружанский и др., - все писали в одном духе. По окончании школы я стал задумываться, как от этого отделаться. Начал путешествовать, всматриваться в жизнь".

Ранний период творчества

Поездки на Кавказ в 1901-1903 гг. стали для Сарьяна истинным откровением. Летом 1902 года художник побывал в Ани, древней столице Армении. "В красочных уголках юга, в древней нашей стране я вновь обрёл сказочный мир моего детства", - рассказывал художник. ("Мартирос Сарьян", с.58). Под воздействием южного солнца и создаваемых им оптических цветовых эффектов меняется палитра и образная система первых творчески самостоятельных работ Сарьяна. "Самый трудный период моей жизни - это время первоначальных исканий, - вспоминает художник. - ...Проторенные дороги не удовлетворяли меня… Я решил следовать своим собственным устремлениям… Всё, что я писал с 1904 года, было сплетением реальности и фантастики. Реальности, потому что я писал под впечатлением увиденного; фантастики, поскольку я синтезировал это в своём воображении". ("Из моей жизни", с.78).

Так, в 1904-1907 гг. Сарьян создаёт акварельный цикл "Сказки и сны". Изображая простые по форме фигуры людей и животных на фоне многообразной, пока условной по характеру природы, Сарьян добивается необычной пластики и мелодичности. До предела упрощённые, элементы этих небольших по размеру композиций активизируют воображение зрителя, уносят его в мир эмоциональных переживаний, дарующих ощущение удивительной гармонии мира. (Научное исследование цикла "Сказки и сны"  представил доктор искусствоведения  А. В. Агасян в недавно изданной книге "Символизм и творчество Мартироса Сарьяна".

Некоторые листы этого цикла были экспонированы сначала на выставке "Алая роза" в 1904 году в Саратове, а затем на  нашумевшей выставке "Голубая роза" в 1907 году в Москве. Обе выставки, были призваны объединить  молодых художников, развивающих вслед за М. А. Врубелем и  В.Э. Борисовым-Мусатовым   символистическое направление второй волны в русском искусстве.

С 1908 года в произведениях Сарьяна акварель полностью заменяется темперой. Такие работы, как "У колодца, жаркий день", "У моря. Сфинкс", "Поэт"   обнаруживают развитие красочной палитры художника. Чистые, звучные краски ложатся на картон отдельными длинными мазками, создавая искрящиеся переливы цветовой гаммы, насыщенной солнечным светом. Необходимо отметить и более ранние успешные опыты Сарьяна в технике темперы. Среди них выделяется созданная в 1905 году картина "Чары солнца". Простой, незамысловатый сюжет строится здесь путём гармоничного сочетания обобщённых, силуэтных форм, выписанных яркими красками. Звучное колористическое решение этой композиции предшествует знакомству Сарьяна с работами А. Матисса, основоположника французского фовизма. Первые выставки работ французских художников конца ХIХ - начала ХХ вв. из коллекции С.И. Щукина и И. А. Морозова были открыты в Москве лишь в 1906 году. Свои первые впечатления о новых принципах живописи европейских мастеров Сарьян выразил в письме к Нине Тазахулаховой, написанном в 1909 году: "Поразителен Гоген своей новой религией, открывшей сокровенный духовный мир дикарей европейцу. Бесподобен Сезанн, твёрд, убедителен в своей плотной и сверкающей живописи. Очень интересен Ван Гог, искатель беспокойный и больной". ("Мартирос Сарьян. Письма", с.72). Вместе с тем Сарьян признавался, что знакомство с французами ещё более окрылило его и убедило в верности избранного пути и своих взглядов на живопись.

Многие художники России испытали в тот период влияние новой французской живописи. Однако работы Сарьяна отличались особой насыщенностью цветовых решений и упрощенностью средств выражения. В основе стилистических принципов армянского художника лежит соотношение больших плоскостей несмешанных чистых цветов, создающих обобщённую характеристику визуально воспринимаемых форм и пластики их движения. Сарьяну была близка стилистика средневековой армянской миниатюры, которую отличает взаимодействие контрастных цветов и простых ритмических линий, создающих символические формы, присущие непосредственности народного мышления. Подобная особенность художественного языка была творчески развита в произведениях Сарьяна и во многом определила своеобразие его стилистических приёмов.

В 1909 г. на смену фантастическим грёзам постепенно приходят более реальные, непосредственные наблюдения природы и окружающего мира. Намечается развитое в последующий период изменение технических приёмов, сюжетных мотивов и общей системы художественных образов. В картинах "Автопортрет", "Бегущая собака","Гиены" кристаллизуется яркая, звучная палитра, цветовые гармонии покоряют лаконизмом и точностью образной характеристики. В этот период Сарьян активно участвует в выставках, организованных журналом "Золотое руно".

Поездки на Восток

Интерес к восточной культуре стал определяющим на пути развития европейского и русского искусства XX века. Но в творчестве Сарьяна, художника армянского происхождения, обращение к Востоку стало и важным этапом самопознания. Желание постичь мир Востока и себя, как часть этого мира, руководило художником в период путешествий в Египет (1911 г.) и страны Среднего Востока – Турцию (Константинополь,1910 г.), Персию (1913 г.).
"У меня была цель – понять Восток, найти характерные его черты, чтобы ещё больше обосновать свои искания в живописи, - писал художник. - Я хотел передать реализм Востока, найти убедительные пути изображения этого мира,… выявить его новое художественное осмысление". ("Сарьян об искусстве", с.133).

В период создания произведений на восточные темы в полной мере раскрывается колористический дар художника. Повседневная жизнь восточных улиц становится для Сарьяна основой живописных открытий. "Я прожил в Константинополе почти два месяца и за это время хорошо поработал, - вспоминает Сарьян. - Самый большой интерес для меня представляла улица, ритм её жизни, яркая толпа и собаки…, жившие здесь целыми семейными стаями". ("О Сарьяне", с.462). В этот период Сарьян пишет больше темперой на белом плотном картоне, обобщая в каждой картине свои самые яркие впечатления. "…Когда что-нибудь не удавалось, я вновь ездил в ту же местность для углубления своих впечатлений, получения нового импульса и для самопроверки…Передо мной стояла проблема – возможно ясней и лаконичней передать на картоне палящий зной солнечного света и связанную с этим контрастность цвета". ("Из моей жизни", с. 102). Стараясь воссоздать реально разворачивающуюся жизнь Востока, Сарьян увеличивает масштаб своих композиций, которые строит на одной плоскости. Объём и глубина здесь достигаются благодаря контрастным синим теням, которые сопровождают плавно плывущие по жёлто-оранжевым улицам фигуры женщин в парандже или стайки собак, приобретающих невероятные цветовые оттенки в свете раскалённого солнца.
По возвращении из Константинополя Сарьян представил свои новые работы на выставке "Московского товарищества художников". Картины "Глицинии" ,"Фруктовая лавочка",позднее "Улица. Полдень" были приобретены Третьяковской галереей. Это был первый случай, когда галерея приобретала работы молодого художника-новатора.

Поездка в Египет (Каир, Гиза, Мемфис, Луксор) обогатила творчество Сарьяна новыми работами, ставшими ярким выражением его самобытного стиля. В Египте художника более всего поразила нерасторжимая связь древней культуры с современностью. "При выходе из Булакского музея можно было увидеть тут же на улице людей, которые словно и были теми натурщиками, с которых высекались выставленные в музее скульптуры. У них тот же тип лица, жесты, манера ходить с приподнятыми плечами…Будто шли они прямо из глубины тысячелетий… и пришли эти люди прямо в сегодня вместе с изумительными памятниками, воздвигнутыми их предками, на заре человеческой цивилизации". ("Из моей жизни", с. 120).

Идея вечности и бессмертия духа, воплощённая в египетском искусстве, была созвучна мировоззрению Сарьяна, глубоко верившего в то, что человек не умирает, ибо он - сама природа. Маски, привезённые художником из Египта, стали в его творчестве символом вечного бытия духа.
Картины Сарьяна, выставленные в Риме осенью 1911 года, вызвали живой интерес в художественных кругах. "Египетские маски", "Идущая женщина", "Ночной пейзаж. Египет".

В 1912 году Сарьян вновь отправляется в Армению, на сей раз в северо-западные её районы (Ардануч, Ардвин, Ардаган). Здесь, в отличие от жёлтого моря египетской пустыни, где контрасты зелёного и синего были особенно резкими, глаз художника уловил более мягкие, приглушённые соотношения характерных для данной местности красок. Картины "Гора Абул и проходящие верблюды", "Продавец зелени", "Утро. Зелёные горы"  представляют новые тематические и колористические опыты художника.

Картина "Константинопольские собаки" участвовала в 1912 году во второй выставке постимпрессионистов в галерее Графтон, в Лондоне.
В 1913 году Сарьян побывал в Персии ( Энзели, Решт, Газвин, Тегеран). Самым интересным местом для художника оказался городской базар. Здесь можно было наблюдать размеренный ритм жизни этой пёстрой страны, где люди, казалось, замерли под воздействием кальяна. Но работать на месте Сарьяну не всегда удавалось. Внимание художника привлекали также книги, иллюстрированные миниатюрами. Вобрав в себя впечатления о быте и культуре  этой страны, художник создал несколько композиционных  картин на персидские темы уже в своей московской мастерской.("Персия"," В Персии", " Персидский натюрморт").

"Сарьян только в начале своих творческих осуществлений. Но то, что он дал, до сих пор крайне важно, так как  кладёт новую грань в нашем живописном отношении к Востоку и свидетельствует, что бездушный… ориентализм окончился", - писал известный поэт и критик М. Волошин в первой большой критической статье о Сарьяне, помещённой в 1913 году в "Аполлоне", самом авторитетном художественном журнале России тех лет. ("О Сарьяне", с.63-64).

Новый этап творчества

Сарьян отличался огромной взыскательностью к самому себе и удивительным чутьём истинного в искусстве. "Мне не нравился мой успех, я боялся стать модным художником , - признавался он. – Я чувствовал настоятельную необходимость обновить моё искусство, не допускать появления в нём штампов и трафаретов". ("О Сарьяне", с. 465).

Художник намеревался продолжить свои путешествия на Восток, мечтал побывать в Китае, Японии, Индии. Но Первая мировая война полностью расстроила его творческие планы .
Весной 1914 года Сарьян уезжает в Тифлис (Грузия), участвует здесь в работе Армянского этнографического общества, едет в Гохтан (Южная Армения, ныне входит в Азербайджан). "Я был счастлив, …находился с глазу на глаз с природой, которая была мне бесконечно дорога, как родная мать и как лучший учитель", - писал художник. ("О Сарьяне", с. 465). Свои новые работы, пейзажи и натюрморты, Сарьян выставляет в Москве, на очередной выставке журнала "Мир искусства", затем участвует в Балтийской выставке в Мальмё (Швеция). Одна из картин Сарьяна, "Дерево" (1910), осталась в собрании художественного музея Мальмё.

Однако дальнейшее развитие творчества художника было прервано трагическими событиями в Армении. "Но вот в 1915 году я узнал о бедах, вновь павших на долю Армении. Бросил всё и уехал на родину. В Эчмиадзине и вокруг него я встретил толпы людей, бежавших от геноцида из Турецкой Армении… На моих глазах умирали люди, а я почти ничем не мог им помочь… Я тяжело заболел, меня увезли в Тифлис с явными признаками глубокого душевного расстройства", - вспоминал Сарьян. ("О Сарьяне", с. 465-466).

Художник долго не мог работать. Но первое, что он создал после пережитого, была картина, изображающая огромный букет красных цветов. Путь спасения был найден: "Искусство должно призывать человека к жизни, к борьбе, вневременными, общечеловеческими мотивами внушать ему веру и надежду, а не подавлять его описанием трагичных сюжетов". ("Сарьян об искусстве", с. 59).
Ещё одним событием, вернувшим художника к творчеству, была встреча с прекрасной, черноокой Лусик Агаян, дочерью известного армянского писателя и педагога Газароса Агаяна. "Это были встречи двух, словно давно уже знающих друг друга родных людей, которые только случайно и временно были разлучены", - вспоминал художник. ("О Сарьяне", с. 466).

В конце 1915 года Сарьян вновь участвует в очередной выставке "Мира искусства".
В 1916 году вместе с собравшимися в Тифлисе армянскими живописцами Е.Татевосяном, В.Суренянцем, П.Терлемезяном Сарьян основывает "Товарищество армянских художников", создаёт его эмблему. "Едва оставшийся в живых народ стремился сплочением прогрессивных духовных сил залечить свои тяжёлые раны", - писал Сарьян. ("Из моей жизни", с. 198).
Начался новый этап жизни и творчества Сарьяна: "В эти дни страданий я всем сердцем, всем своим существом породнился со своим народом. И не было бы меня как художника, как личности, если бы не выросло во мне это чувство родины. Ей я посвятил всё своё дальнейшее творчество". ("Из моей жизни", с. 200).

17 апреля состоялось венчание Мартироса Сарьяна с Лусик Агаян в сельской церкви (Цхнеты). В Москве вышла в свет оформленная Сарьяном антология "Поэзия Армении" под редакцией В. Брюсова. В конце 1917 года художник в последний раз участвует в очередной выставке "Мира искусства".
В 1917 году Сарьян переезжает с женой в Нахичевань, в дом матери, но часто бывает в Тифлисе, где его застаёт Октябрьская революция.
В семье Сарьянов рождается сын, Саркис, впоследствии литературовед, специалист по итальянской и армянской литературе.

В 1918 -1919 годах Сарьян живёт с семьёй в Новой Нахичевани. Художник становится инициатором создания и первым директором Армянского краеведческого музея в Ростове. На выставке "Лотос", где участвовали армянские и русские художники, Сарьян выставляет 45 работ. Помимо ранних, здесь были представлены и последние картины, развивающие в новом качестве восточную тематику: "Портрет Н.Комурджян" (1917), "Старый Тифлис" (1917), "Красная лошадь" (1919). Художник оформляет "Красную книгу" Гр.Чалхушяна о трагедии армянского геноцида, создаёт эскиз для обложки книги стихов М.Шагинян "Ориенталия".

В 1920 году рождается второй сын Сарьяна, Газарос (Лазарь), впоследствии известный композитор. В Ростове открывается армянский краевой художественный музей, где Сарьян был директором.

Армения

По приглашению председателя Совета народных комиссаров Армении А.Мясникяна Сарьян переезжает с семьёй в Ереван на постоянное жительство. Здесь он организует Государственный музей археологии, этнографии и изобразительного искусства, принимает участие в создании Ереванского художественного училища и Товарищества работников изобразительного искусства. В 1922 году по эскизам Сарьяна были созданы герб и флаг Советской Армении. Собирательный образ возрождённой родины художник запечатлевает в эскизе для занавеса Первого драматического театра в Ереване.

Возвратившись к творчеству, Сарьян отныне стремится изобразить Армению в её осязаемом бытии. "Хочу показать миру, что этот скалистый клочок земли на склонах Арагаца действительно есть, - говорил Сарьян. - …Прошедший сквозь бури, неоднократно оскверняемый, но омытый кровью и освящённый верой, этот клочок нашей земли хранит на своей груди маленькую горсточку народа, народа трудолюбивого и талантливого". ("Мартирос Сарьян", с.86). Изменение творческой установки приводит к изменению метода работы, к обновлению стиля.

Совершая поездки в разные районы Армении, художник создаёт картины на пленэре, созерцая и как бы выхватывая у природы быстро меняющиеся под воздействием солнца соотношения красок. Желание передать реальную, вещно-предметную сторону природы и жизни народа приводит к быстрой, этюдной манере письма маслом. Словно кадр за кадром встают перед нами обожжённая солнцем долина ("Армения, этюд"), низкие глинобитные домики с плоскими крышами ("Ереван, этюд"), летний зной ("Арагац летом") и приятная прохлада тенистых садов ("Дворик в Ереване"). Минуя импрессионистическую манеру письма, преображающую предмет в цветосветовую субстанцию, Сарьян стремился своеобразным живописующим рисунком, в котором сконцентрированы характерный цвет и линия формы, создать полнокровный образ в его материальной и объёмной целостности. Однако это не пассивное воспроизведение виденного, а умение силой активного воображения в одном остановленном кадре передать внутреннюю сущность реальной, развивающейся во времени и пространстве жизни.

В работах 1924 года вновь преобладает характерное для Сарьяна обобщение образа, воссоздающего картину мира, не ограниченного пределами данной страны, а активизирующего наше эмоциональное и интеллектуальное восприятие жизни в целом ("Ереван", "Полдневная тишь", "Пёстрый пейзаж", "Портрет Е.Чаренца"). Свои новые работы Сарьян экспонирует на XIV Международной выставке (Биеналле ди Венеция). Его картины имеют огромный успех, репродуцируются.

Живший в ту пору в Италии армянский поэт Аветик Исаакян, впоследствии близкий друг Сарьяна, опубликовал в газете "Айреник" (Париж, 5 августа 1924 г.) статью, в которой оценил творчество художника как явление огромной исторической важности для развития армянской культуры. "Он подводит научную основу под нашу живопись,- писал поэт,- или точнее, пробуждает и развивает старое, так как элементы этого нового искусства живут в глубине веков нашей матери-родины".

Итальянская пресса также высоко оценила искусство армянского мастера. "Картины Сарьяна являются ярким выражением такого сильного и самобытного темперамента, что не могут не произвести сильнейшего впечатления на зрителя. И краски его, и рисунок заслуживают большого внимания с точки зрения исканий современного искусства", - писал итальянский критик Дж.Спровиери. ("Сарьян", с. 9).
В 1925 году впервые за советские годы картины Сарьяна экспонировались в Москве, на выставке "Четыре искусства". Работы армянского мастера были высоко оценены столичной прессой. Летом этого же года картины, оставшиеся после выставки 1914 года в Мальмё (Швеция), были переправлены И. Грабарём на выставку русского искусства в музей Лос-Анджелеса. В конце года Мартиросу Сарьяну было присвоено звание Народного художника Армении.

В Париже

После успеха на выставке в Москве Сарьяну была предоставлена возможность поехать за границу. "Я хотел непременно побывать в столице художников – Париже", - признавался Сарьян.
Приехав в столицу Франции, художник, уже занявший своё прочное и значительное место в современной живописи России и Армении, сознательно работал над усовершенствованием своего мастерства, вновь прилагая уроки французского импрессионизма к уже сформировавшимся принципам собственного стиля, синтезируя живописные традиции Востока и Запада. Своему другу, художнику Н.Ульянову, Сарьян писал из Парижа: "Художники здесь работают интересно, чего только здесь нет. Но самое главное, здесь живописью пахнет... Ведь с начала войны (Первой мировой), вследствие всяких встрясок (русская революция), очень много нами утеряно, и я теперь занят восстановлением самого себя и суммированием всего того, что мною в течение долгих лет было сделано".
("Мартирос Сарьян. Письма", с.379).

Встретивший Сарьяна в Париже известный русский критик А.Эфрос писал:
"Он не просился в парижане, не хлопотал о славе... Он жил здесь для себя и ...учился. На мольбертах в его мастерской, у стен стояли этюды, какие делают неофиты Парижа... Творческая тактика была ясна. Он опять пробивался к лучшему в себе".("О Сарьяне", с. 127).
В Париже Сарьян дважды экспонировал свои работы на выставках русского и армянского искусства, но главной была его персональная выставка, открывшаяся в январе 1928 года в салоне Ш-О Жирара. Текст к каталогу выставки был написан известным критиком Луи Вокселем. Экспонировалось около сорока картин, созданных художником в Париже. В произведениях парижского периода преобладает армянская тематика, получившая качественно новую разработку. Лишь в нескольких этюдах Сарьян обращается к набережным Сены, Марны, даёт вид из своей мастерской. Эти этюды отличаются соотношением мягких переходов не слишком сильных, но чистых тонов. В этот период художник также оформляет пьесу "Зулейка" К.Гоцци для театра Н. Балиева "Летучая Мышь".

Искусство Сарьяна пользовалось в Париже редким для иностранца успехом, "экзамен", как выражался сам художник, был выдержан. Однако сегодня трудно судить об этом важном периоде творческой эволюции художника. На обратном пути в Армению картины Сарьяна сгорели на корабле. "Французский пароход "Фрижи", который вёз мои картины, должен был погрузить в Новороссийском порту яйца и с этой целью забрал с собой древесные опилки. Ящики с картинами были уложены как раз на этих опилках... В Константинопольском порту на корабле по случайной причине, или преднамеренно, возник пожар – загорелись опилки – и... от моих сорока картин остался лишь небольшой клочок холста", - с болью вспоминал художник. ("Из моей жизни", с. 267). Уцелели только те картины, которые были проданы Сарьяном в Париже, а также несколько этюдов, которые он вёз с собой.

Среди них "Горы. Котайк", "К роднику", "Газели", "Уголок кавказского города", "На Марне", "Из окна мастерской".

Снова в Армении

Судьба уготовила художнику тяжёлое испытание. Но, как это и было свойственно творцу удивительно жизнеутверждающего искусства, мобилизовав свою волю, Сарьян постепенно возвращается к работе. Как писал А.Эфрос, "...мало было привезти с собой запас сил и обострённое мастерство. Надо было ещё найти в них соответствие тому, что делалось вокруг...Сарьяну предстояло нагонять свою страну, но нагонять не приспособленцем..., а тем же подлинным и строгим к себе художником, каким он был всегда" ("О Сарьяне", с.128).
А вокруг шло строительство нового Еревана, ранее представлявшего собой беспорядочно громоздящиеся низкие глинобитные строения. "Но, когда со всех сторон застучали молотки, когда мысль заработала, и мускулистые руки приступили к работе, всё изменилось. Маленький печальный Ереван начал улыбаться и вскоре засиял, как солнце". ("Из моей жизни", с.244-245).
В этот период излюбленным жанром Сарьяна становится городской пейзаж. Лаконизм сюжетной основы, предельно упрощённое, силуэтное решение человеческих фигур в их характерном движении - таков стиль художника в эти годы. Одна за другой появляются картины: "Ереванский дворик весной", "Старый Ереван"  "Старое и самое новое", "Берега Зангу в Ереване", "Уголок старого Еревана", "Строительство моста".
В 1928 -1929 годах Сарьян участвует в различных выставках в Ереване и в Москве. С 1930 года яркие, отражающие передовые поиски современной живописи, полотна мастера постоянно экспонировались на выставках советского искусства в Европе (Стокгольм, Вена, Берлин, Венеция, Цюрих и др). В 1930 году в оперном театре Одессы состоялась премьера оформленной Сарьяном оперы А. Спендиарова "Алмаст". В 1932 году в московском театре им. Станиславского была поставлена опера Н. Римского-Корсакова "Золотой петушок". Сарьян оформил второй акт этой оперы.
1932 год был знаменателен и другим событием в жизни Сарьяна: в Ереване закончилось строительство его дома с мастерской. Решение, создать для художника специальные условия для жизни и работы, было принято правительством Армении ещё в 1924 году, после успеха Сарьяна на венецианской выставке.
В 1934 году Сарьян едет в Туркмению, создаёт серию картин, в которых ощущается давняя любовь художника к Востоку. Под редакцией известного армянского поэта Е. Чаренца выходит иллюстрированная Сарьяном поэма персидского поэта Фирдоуси "Рустам и Сухраб".
Однако именно вначале 1930-х стала последовательно проводиться сталинская политика идеологического давления на деятелей культуры. Государство, став единоличным заказчиком и покупателем произведений искусства, требовало от художников, писателей, музыкантов доступности (народность в понимании несведущих в искусстве чиновников отождествлялась с примитивностью) и идейности (иллюстрации политических доктрин). Постановления 1932 года ограничивали свободу творчества. Политика "железного занавеса" ограждала Сарьяна от общения с западной культурой, вырывая его творчество из контекста мировой современной художественной жизни. Работы Сарьяна подвергались суровой критике за декоративность, излишнюю яркость красок. Художника называли "формалистом", обвиняли в "пороке идеалистического мировоззрения".

Противостоять было трудно. Порой художник вынужденно приглушал краски в своих полотнах, пытался, казалось, "писать понятнее". Но мастерство брало верх, живопись побеждала. Созданный Мастером "Автопортрет с маской" (1933) выражает стремление остаться самим собой, во что бы то ни стало сохранить принципы своего творчества, верность вечностным, гуманистическим идеалам высокого искусства. А на требования создать прославляющий портрет вождя страны  - И.В. Сталина, Сарьян отвечал, что не пишет свои портреты с фотографии, а создает их с натуры. Это становилось проблемой. Так, портрет Сталина и не был создан.

В 1937 году были сожжены созданные Сарьяном 12 портретов передовых армянских государственных деятелей и представителей интеллигенции, подвергшихся репрессии как "враги народа". Но один из этих портретов, спрятанный работниками музея, уцелел. Это портрет поэта Егише Чаренца (1923). Сам же Сарьян избежал в тот год репрессии благодаря тому, что работал в мастерской Третьяковской галереи над большим панно для оформления павильона выставки советского искусства в Париже. Мастерски исполненное панно, размером в 46 кв. м, было высоко оценено Францией и удостоено Гран-при.

В 1939 году художник создал ещё одно большое панно для армянского павильона сельскохозяйственной выставки в Москве. Обязательный портрет вождя страны не фигурировал в огромном пейзаже Армении. Пришлось установить на фоне сарьяновского панно исполненную Г.Кепиновым скульптуру И.В. Сталина.
В эти годы Сарьян писал очень мало картин. Среди его работ преобладали эскизы к театральным декорациям, иллюстрации к книгам.

В годы Второй мировой войны (1941-1945) художнику была предоставлена некоторая свобода творчества. Сарьян создал серию прекрасных портретов деятелей культуры (Г. Ачарян, И. Орбели, С. Малхасян, А. Хачатурян, М.Лозинский, А.Эфрос). А выражением гражданской позиции художника явился тот факт, что его младший сын ушёл на фронт. Ведь решалась и судьба Армении. Переживания тех лет нашли выражение в картине "Из жизни художника. Портрет Лусик Сарьян", а также в знаменитом автопортрете "Три возраста". Эти работы явились новаторскими в жанре портрета.
Посредством характерного для восточной живописи сопоставления разновременных событий художник раскрывает внутренние переживания и психологическое состояние своих моделей. Так, плод, изображенный в руке жены, в зеркале отражается письмом, которое ждали от сына: шесть месяцев родители не имели вести о сыне, который находился на передовой линии фронта в Киеве. А вековую историю родной земли, которую надо было уберечь от врага, художник сопоставляет с историей своей жизни,  соединяя в одной картине свой образ  молодых, средних и седых лет. Оружием же художника является кисть, палитра, карандаш. Свою страну он защищает своим искусством.   
В связи с Победой и возвращением сына Сарьян создал самое большое своё полотно в жанре натюрморта - "Армянам - бойцам Великой Отечественной войны. Цветы".

Последний период творчества

Ярко индивидуальное, новаторское искусство Сарьяна всегда вызывало противоположные оценки. В 1941 году Мастер был удостоен Государственной премии за оформление оперы А.Спендиарова "Алмаст", новая постановка которой состоялась в дни Декады армянского искусства в Москве (1939). В 1947 при создании Академии художеств СССР, Сарьян был избран действительным членом. Но вместе с тем Сарьяну было предъявлено самое тяжёлое в те годы для художника обвинение в антинародном формализме (1948). На страницах журнала "Искусство" сообщалось, что творчество Сарьяна – это "армянизированный вариант французского буржуазного формализма" и потому не может считаться национальным.

Сарьян тяжело переживал необоснованные нападки критики. В порыве боли и разочарования он разрезал один из своих лучших холстов 1910-х годов – "Египетские маски". К счастью, молодые художники, которыми всегда был окружён Мастер, вырвали из рук Сарьяна куски холста, обратную сторону которых художник намеревался использовать для новых работ. При участии О. Зардаряна картина была приклеена на картон, но рубцы на ней заметны и по сей день.

В 1951 году Сарьян едет в санаторий "Узкое" в Подмосковье - лечить сердце. Здесь он постепенно приходит в себя, присущие художнику жизнестойкость и вера в силу искусства возвращают его к работе. В эти годы в творчестве Сарьяна продолжает развиваться наметившийся ещё в 1933-1935 годах, но постоянно прерываемый, интерес к портретному жанру. Огромная галерея портретов выдающихся деятелей армянской и русской культуры и науки представляется сегодня портретом времени, когда, несмотря ни на что, в Советской стране творили яркие личности, обозначившие собой вехи развития культуры своей эпохи. Сарьян писал  астрофизика В. Амбарцумяна, поэтесс А.Ахматову и С. Капутикян, писателя И.Эренбурга, композитора  Д.Шостаковича. В 1950 -60-ых Сарьян писал и других своих современников, не столь великих, но мыслящих и переживающих весь драматизм своего времени. Если можно было бы охарактеризовать эти портреты с точки зрения метода работы, то это скорее портреты-беседы. Сарьян никогда не заставлял портретируемого позировать в искусственной, быстро утомляющей позе. Он беседовал с ним о самых волнующих  вопросах, о наболевшем, и тот непроизвольно принимал характерную для себя позу и выражение лица. Это-то и схватывал художник, быстро, часто всего в два сеанса, заканчивая портрет. Портреты Сарьяна – это не выраженный словами, но созданный кистью и красками рассказ о времени и о себе. Об особенностях своих портретов Сарьян писал: "Человека, как правило, ярче всего характеризует движение его мысли, развитие чувства... Для выявления характера, черт лица и черт души я показываю обычное, повседневное, но данное в обобщении, укрупнённо и броско". ("О Сарьяне", с. 472).

С приходом к власти Н.С.Хрущёва ситуация в сфере искусства несколько изменилась. Свободнее вздохнул и Сарьян. Новое развитие в его творчестве получает жанр пейзажа. Художник снова ездит по Армении, создаёт серию пейзажей в Двине ,в Лори (1952), на Севане (1953), в Бюракане (1957-1958). В его картинах вновь предстают обласканный кистью мастера Арарат, характерные горные хребты Армении в сиянии солнечных красок. Художник не потерял способность видеть и удивляться, восторгаться и радоваться каждым днём, каждым неповторимым мгновением жизни. Некоторые работы этого периода были объединены в цикл "Моя Родина", за который в 1961 году Сарьян получил Ленинскую премию.

В 1965 году широко отмечался 85-летний юбилей художника, состоялись его персональные выставки в Москве и Ереване. Мастер был удостоен звания Героя Социалистического Труда. На киностудии "Арменфильм" был создан фильм "Мартирос Сарьян" (режиссёр Л.Вагаршян, автор текста И.Эренбург, музыка Л.Сарьяна).
В 1966 году Сарьян получил Государственную премию Армянской ССР. Вышла в свет книга мемуаров художника "Из моей жизни" (на арм.яз.,а позднее была издана на четырёх языках).
В ноябре 1967 года в Ереване открылся Дом-музей Мартироса Сарьяна. Персональные выставки художника состоялись в Румынии, Чехословакии, Венгрии, ГДР.

По меткому замечанию автора многих статей о Сарьяне А.Каменского, "...и на громкий успех, и на самые бесшабашные наскоки... Сарьян откликался одинаково: становился к мольберту и писал новые вещи". Мастер продолжал работать до конца своих дней. В 1969 году в творчестве Сарьяна находит своё выражение новое, космическое видение мира (отклик художника на полёты человека в космос), меняется стилистика его работ. "Земля"  и "Сказка"  передают осознание беспредельности Вселенной. "Завоевания технического прогресса настолько оглушили некоторых людей, что они даже заговорили об отмирании искусства, - говорил Сарьян. - А по-моему, искусство сейчас нужно как никогда. Что же, кроме искусства, сможет очеловечить, приблизить к людям все удивительные открытия науки и техники" ("Сарьян об искусстве", с. 43).

В 1971-1972 годах Сарьян создал серию рисунков фломастером. В них очевиден возврат художника к гармоничной мелодике и пластике раннего акварельного цикла "Сказки и сны". Но рисунки эти отличаются неким медитативным погружением в образы армянской природы, жившие в сердце и памяти художника. Последний из рисунков датирован Мастером 04 - 04 - 72, то есть за месяц до его смерти...
Мартирос Сарьян скончался в возрасте 92 лет, 5 мая 1972 года.

Могильный камень Мартироса Сарьяна в пантеоне им. Комитаса Автор - архитектор Джим Торосян